— Так ведь это же бабки!

— Еще какие.

— Ай-ай-ай, — сказал Коля и письма сграбастал. — Раз, два, три… Ага, семь штук.? Сколько же они могут стоить?

— Не знаю, — ответил я. — Дорого…

— Так, так, так, — сказал Коля. — Это же другой коленкор… Это же просто я не знаю что такое. Это вам драй унд цванцих, фир унд зибцих, а не клад Косинской!

Я, блин, найду коллекционера из небедных евреев и…

— Стоп, Коля! — сказал я. У меня все еще стоял в ушах крик Полины… Я видел, как прыгает по ступенькам крыльца ружье, и блестит на прикладе полированная табличка с гравировкой… Я слышал, как матерится милиционер и как потрескивают поленья в камине, а поверх поленьев серой стопкой лежит то, что было дневником Троцкого.

— Стоп, Коля, — сказал я. — Никаких коллекционеров не будет.

— А что? — насторожился Коля.

— Видишь ли, Коля… я не знаю, сколько стоят эти письма. Наверное, немало. Но кроме рублевой цены, есть и еще некая другая цена…

— Что-то я, Андрей, тебя не понимаю, — перебил меня Коля.

— Я тоже себя не понимаю, — сказал я. — Но… за эти письма заплачено кровью как минимум двух человек. Грешно их продавать. Понимаешь?

— Андрюха! Нам деньги позарез нужны. Давай продадим хотя бы одно…

В кабинет заглянула Оксана и сказала:

— Андрей, к тебе Кондакова Елена Петровна.

И в кабинет вошла Елена Петровна. Я с Колей их познакомил и сказал:

— А сейчас, Елена Петровна, Николай хочет передать в дар вашему музею письма Троцкого… в количестве семи штук.

— Э-э, — сказал Повзло. — Конечно…

Мы тут как раз… как бы… обсуждали… в дар… вашему… музею.

Елена Петровна просто остолбенела, а Коля посмотрел на меня с ненавистью.

Потом Елена Петровна сказала, что это такое событие… такое событие… Мы просто не понимаем, какое это событие, и нужно телевидение и чтобы я торжественно передал эти письма и чтобы…

— Нет, — сказал я. — Хватит с меня клада Матильды Косинской. Пусть Николай Степанович торжественно передаст.

— Сам ты «передаст»! — злобно шепнул Повзло. Но все-таки повязал галстук и поехал с Кондаковой в музей. Туда же вызвали «энтэвэшников», и перед глазом камеры Коля торжественно вручил Елене Петровне письма Троцкого. И с кислым-кислым видом заявил, что вот… в дар… безвозмездно… совсем-совсем бесплатно… ну бескорыстно…

ДЕЛО ОБ ОБИЖЕННОЙ ДИРЕКТРИСЕ

"Железняк Нонна Евгеньевна, выпускница журфака Ленинградского университета. Женщина энергичная, способная как на отчаянные, так и на глупые поступки.

Причем глупость своих выходок никогда не признает. Общительна, амбициозна. Активно берется за расследование порученных и не порученных дел. Первые — расследует кропотливо, но не слишком охотно, последние обычно с блеском доводит до конца. Мать троих детей и супруга сотрудника «Золотой Пули»

Михаила Модестова. Стремится оказать помощь всем, кто (как ей кажется) в ней нуждается".

Из служебной характеристики

…Кап…

— Модестов, опять ты неплотно кран в ванной закрутил?

— Я вообще в ванной не был, — супруг действительно появился со стороны кухни.

…Кап…

— Ну я же слышу — что-то капает! В ванной, это точно.

— Я тоже слышу, — согласно закивал Модестов. — Но я тут ни при чем. Руки я мыл на кухне,

в ванную даже не заглядывал.

Кап— кап-кап…

— Ну так и в чем дело? Пойди да посмотри, что там капает!

Капало в ванной. Причем с потолка.

Причем довольно интенсивно. Так интенсивно, что это уже смахивало на весенний дождичек. Банально, но факт — нас снова залили нерадивые соседи! Второй раз за последний месяц.

В общем-то, грех жаловаться — со времени отъезда тетки Геноверы это было первое ЧП в нашей квартире. Жизнь постепенно вошла в наезженную колею. Новые и старые дети благополучно отбыли к тете Лене в Выборг — отдыхать. Разрушения, вызванные наличием тети, потихоньку устранялись. Сломанная полка водворилась на место и падать со стены вроде бы больше не собиралась. Полтергейст, хозяйничавший на кухне, убрался восвояси.

Мохнатое чучело в ванной больше не появлялось. Кто это был — так и осталось загадкой. И даже кошки изо дня в день храпели все тише и тише…

Словом, от чрезвычайных ситуаций мой Модестов отвык и потому сейчас с ужасом глядел на потолок, где вспухало сизое пятно. Я же, напротив, необыкновенно взбодрилась.

— Чего ты уставился? Эти раззявы нам сейчас устроят бесплатный душ размером в весь потолок! — Эти слова до отца моих новых детей донеслись уже с лестничной клетки. Не дожидаясь супруга, я ринулась на верхний этаж.

Проштрафившийся въехал в квартиру над нами каких-то три месяца назад. До сегодняшнего дня новичок вел себя благопристойно и ни в чем ужасном замечен не был. Я несколько раз встречала его на лестнице: он производил положительное впечатление. Говорили, что он юрист, но в какой именно области юриспруденции трудится — я не знала.

Звонок истерично заливался под моим пальцем с полминуты, однако дверь никто так и не открыл. Давить на кнопку меня заставило только врожденное чувство такта и воспитанность — опытным расследовательским глазом я сразу углядела, что дверь в соседскую квартиру не заперта, а лишь плотно прикрыта. Шум текущей воды был слышен даже на лестнице. В этот момент подоспел супруг.

— Значит, так, — оповестила я его. — Мы сейчас спокойненько, будто ничего не произошло, входим внутрь, жутко извиняемся и требуем прекратить потоп. Если он будет сопротивляться и кричать о своей невиновности — тащи его в ванную и силой заставляй закрутить кран.

— Ты собираешься прямо вот так зайти в чужую незапертую квартиру?! — ужаснулся муж.

— Именно.

— Нонночка, но это же неудобно! Вдруг он там не один? Вдруг у него гости и у них там что-то личное, может, даже — интимное…

— Свидание при свечах, швабрах и сантехниках, что ли? Модестов, не дури. Какое свидание может быть по колено в воде?!

Возражения в создавшейся ситуации были бесполезны.

— Здравствуйте, добрые люди! Мы ваши соседи снизу! Вы нам бедствие стихийное устроили! — с этим воплем я распахнула дверь.

В коридоре была полутьма, горел только небольшой светильник на стене. Но и этого света было вполне достаточно, чтобы увидеть на полу вроде бы труп, а вокруг него кровь. В перспективе коридора просматривалась ванная, однако меня она уже не волновала. Я бросилась к вроде бы трупу и застыла над ним в композиции «Неутешная вдова». Модестов, лихим прыжком преодолел нашу группу и ринулся в ванную.

Беглый осмотр показал, что обнаруженное тело явно принадлежит нашему соседу. Причем, несмотря на жуткую проломленную рану в голове, он еще жив, но дышит, что называется, на ладан. Про таких наши репортеры пишут: «Ему срочно требовалась медицинская помощь».

Рысью обежав квартиру, я обнаружила в одной из комнат телефон, однако аппарат мне помочь не мог — у него кто-то обрезал провод.

Тем временем после некоторой беспорядочной возни вода течь перестала. Из ванной показался довольный Модестов.

Увидев меня, он сразу вспомнил, где мы находимся и тут же озаботился нашим юристом.

— Нонна, чей это труп? В смысле — кто это? Наш сосед?

— Наш сосед. Только он не труп. Он еще пока вполне живой.

— С такой дырой в голове — и не умер? — поразился Модестов.

— Говорю же — жив. Вызывай «скорую». Заодно милицию и кого-нибудь из наших репортеров. Похоже, тут дело серьезное.

Пока Модестов по мобильнику вызывал медиков, милиционеров и коллег, я еще раз аккуратно обошла помещение, стараясь двигаться на цыпочках. Почему-то только сейчас мне в голову пришло, что тот, кто двинул юриста по голове, может все еще находиться в квартире. Я не хотела его спугнуть до приезда милиционеров.

Еще меньше я хотела, чтобы злоумышленник потерял голову, с воем выпрыгнул из какого-нибудь шкафа и ринулся уничтожать свидетелей — то есть меня с Модестовым.